Бесконечный сон

[Jedaittto]

…Каждый день был ярким и счастливым. Ведьмак смотрел на волшебницу не с пылом юношеской страсти, а с той удивительной нежностью, которую так редко можно было увидеть в глазах Геральта. Он проводил с ней много времени, все реже и реже отправляясь на охоту за монстрами, а ночи… что это были за ночи! Всех слов было мало, чтобы передать эту феерию страсти. И все было просто прекрасно, пока…
Приглашение на бал было великолепным, на дорогой бумаге. Госпожа Трисс Меригольд со своим спутником приглашена на бал, который пройдет третьего дня, и так далее, и тому подобное. Что могло быть прекраснее, чем парадный выход с Геральтом, повод похвастаться? Чародейка честно признавалась, что очень хочет похвастаться своим экзотичным спутником, особенно, если вспомнить, с кем он ходил на балы раньше. Мелочно, но так приятно!

И был бал. Освещенный зал, дамы в драгоценных нарядах, кавалеры, разряженные в пух и прах… голубое платье под горло, открывающее, впрочем, изящные руки и великолепный мужчина рядом, одетый в сталь и кожу, в которой ему совершенно некомфортно. Он спокоен и поддерживает чародейку под руку.
Откровенные шепотки по всему залу. Все видят эту пару, многие искоса посматривают, другие откровенно глазеют. Шепот, шепот, шепот, как морские волны разбиваются о скалы, так и людские голоса сливаются в монотонный гул, который давит, тянет за собой и хочет утопить в своей глубине…
- Голубое? Какое очаровательное убожество… может, увести ее кавалера на часок?
- Я бы с ним и на всю ночь…
- Может, ты ее отвлечешь, а мы потом с тобой поделимся?
Не слышать, не обращать внимания… как же! Ведьмак это тоже слышит. Он не краснеет, но ему совершенно не уютно, а как неуютно чародейке… хочется провалиться на этом месте – или убить кого-то прямо здесь. Геральт это чувствует – и целует свою спутницу, нагло, явственно и жадно. Это его вызов всем окружающим, всем, кто так хочет увести его… никуда он не уйдет. Не сможет.
- Я ненавижу это платье! – слезы едва не текут из глаз. Мужчина прижимает чародейку к себе и гладит по голове.
- Я тебе и предлагал никуда не ходить, не одевать это платье, остаться в постели и…
- Мы должны периодически появляться на таких балах и приемах, нельзя же быть затворниками… но, боги, как же я ненавижу это платье!
Ведьмак промолчал. Вечер, казалось, тянулся бесконечно. Бесконечные разговоры ниочем, бесконечные сплетни, интриги… все, как и в прошлый раз. И в следующий раз будет точно так же.

Утром ведьмака в постели не оказалось. Трисс хотела забеспокоиться, но она знала, что он вернется. Он всегда возвращается. Он вернулся и в этот раз, притащив с собой большую коробку.
- Это подарок, - хмыкнул он. – Только никому не говори, что я тебе принес, иначе плакала моя слава ведьмака.
Раскрыть эту коробку, быстрее! Прикоснуться к тонкому шелку удивительно легкого, невесомого, как крылья мотылька, платья, такого фантастического…
- Я подумал, этот цвет замечательно подойдет к твоим глазам.
Окунуться в этот темно-зеленый шелк, почувствовать его нежное и ласкающее прикосновение к белой коже…

- Посмотри на нее! Шелк и кружева! Пф!
- Но платье весьма и весьма! Зелененькое!
- Зелененькое? Глаза протри! Она бы еще…
- Тише, она идет к нам! О, великолепно выглядишь, дорогая!

Зелененькое… да почти черное! Почти черное платье… и белые кружева. У Трисс прошел мороз по коже. Почему, ну почему у нее всякие дурацкие ассоциации и воспоминания? Платье – зеленое, все остальное простая случайность…
«О, да, уговаривай себя! – прозвучал внутренний голос. – Случайность, как же!»

Этой ночью Трисс снились кошмары. Она так и не смогла их вспомнить, но во рту осталось то вязкое и противное ощущения мерзкого сна, как отвратительное послевкусие с похмелья. Чародейка поуютнее устроилась на груди Геральта и прошептала:
- Гераль, ты меня любишь?
- Ты обязательно должна услышать это?
- Да, для меня это очень важно.
Ведьмак вздохнул.
- Ты же знаешь, что люблю. И всегда буду с тобой.
- А как же она?
- О ком ты? – голос мужчины не изменился. Впрочем, он всегда умел контролировать свои эмоции.
- Ты знаешь.
- Нет. Не знаю. Есть только я и ты, и мы будем вместе. Сколько – не знаю, но знаю, что люблю тебя. Спи.
И она уснула.
И увидела во сне ЕЕ.

Это был странный сон. Какой-то бал, танцы, платья – и вдалеке, на грани видимости, черным пятном на фоне разноцветных тканей выделялась она. Невозможно было увидеть ее прямым взглядом, но ее присутствие ощущалось. И вызывало тревогу.
Проснулась Трисс с головной болью.

…Платье висело на спинке стула. Не там, где она его бросила. Кто-то его поднял и аккуратно расправил. Ведьмак, кто же еще может ходить по этой спальне? Прекрасное шелковое зеленое платье… зеленое… в утреннем свете оно отливало в синеву – и черноту. Даже с близкого расстояния невозможно было определить цвет…и тонкий аромат, витающий вокруг платья… не понятно, что за запах…

На туалетном столике стоял новый флакон. Как он туда попал – неясно, сама Трисс такой не брала, а поверить в то, что Геральт разбирается в духах – смешно. Легкий и нежный цветочный запах с ароматами жасмина и сирени…

Букеты сирени заваливают комнату. Они все падают и падают с потолка, засыпая пол, кровать и саму Трисс… и она в них тонет, не может поднять руку…уффф… это всего лишь кошмар! Но почему запах сирени пропитал всю эту комнату?

Кошмары участились. В них Трисс всегда подходила к зеркалу и глядела в его черную глубину. И иногда могла рассмотреть там тень, приближающуюся к ней издалека. Тень, одетую в черное и белое. И Трисс было очень страшно.

Жасмин пропал. Из аромата духов пропал жасмин. Но появился новый запах. И он пугал чародейку до дрожи, до такой степени, что она решила поговорить с ведьмаком.
- Геральт?
- Ммм?
- Это ты принес духи?
- Какие духи?
- Вон те, что на туалетном столике. Я нахожу их там каждое утро…
- Трисс, ты в порядке? Туалетный столик пуст.
Тишина. Шорох.
- Не забивай себе голову. Видимо, я что-то напутала.
- Может. Трисс?
- Ммм?
- Иди сюда.

Она прятала духи. Она выбрасывала их. Она телепортировала их. Каждое утро духи появлялись на туалетном столике. Они не терпели конкуренции – кроме них на гладкой поверхности не осталось ничего. И этот запах всегда сопровождал Трисс в кошмарах.

Кошмары становились все ярче. Чародейка хорошо могла рассмотреть фигуру, которая подходила к ней сзади и останавливалась в трех шагах от спины Трисс. Она просто молчала и глядела вперед. И от этого становилось жутко, настолько, что рыжая волшебница просыпалась с воплем ужаса и не могла уснуть до самого утра.

Один раз Трисс попыталась переехать в другое место, забыв флакон. Духи преследовали ее, Геральт же ничего в упор не замечал. Никто не видел проклятого флакона – и не чувствовал ненавистного запаха. «Кажется, я схожу с ума» - «Или возвращаешься в него, дорогая?» «Что?» Пустота.

Сегодня она тоже проснулась с криком. Геральт покачал головой и предложил наполнить бадью. Они давно не устраивались в бадье вместе. Не худшая идея, тем более, что во время секса воспоминания о кошмарах бледнеют, меркнут и пропадают…

Он трет ей спинку, а потом открывает баночку и намыливает волосы.
- Что это?
- Ничего опасного, ничего что вызвало бы у тебя аллергию.
Она доверяет ему. Тем более, что запах ее успокаивает – резкий запах мяты и бадьяна…

Этой ночью кошмара не было. Он начался утром. Чародейка взглянула в зеркало.
- Геральт!
- Ммм?
- Ты говоришь, ничего опасного в баночке не было?
- Угу.
- Это случайно была не краска для волос?
Ведьмак смотрит серьезно.
- Трисс? Ты точно в порядке?
- Геральт, какого цвета мои волосы?
- Моего любимого.
- Ты не ответил.
- Рыжие они, рыжие.
Кажется, настроение у ведьмака было испорчено – он сверкнул глазами и стал натягивать штаны. Но при чем тут его настроение, когда Трисс все еще ясно видела в зеркале свои волосы, прекрасные густые волосы – черными как смоль!

Соседи провожали девушку сочувственными взглядами, сообщив ей, что ее волосы все еще ее природного цвета. И Трисс отказывалась верить собственным глазам. Что это – кошмары наяву или продолжение жуткого и бесконечного сна? Если так, то пусть он поскорее закончится!

В эту ночь фигура подошла совсем близко и положила руки на плечи чародейки.
- Ты сходишь с ума, дорогая моя! – пропела на ухо фигура. – Осталось недолго, и когда твой разум уйдет, то место не останется незанятым…
Фигура слегка вдвинулась в тело Трисс – словно призрак, проходящий через стену, и рыжая чародейка вновь закричала. Но в этот раз не проснулась.
- Не стоит будить нашего… хотя какого нашего? Моего! Моего мужчину. Трисс, сопротивляйся. Сражайся – тем интереснее будет, сколько ты продержишься. А пока можешь радоваться – я не уничтожу тебя сегодня.

Рыжая волшебница выпала из кошмара мокрая от пота и слез. Ведьмак спал, уткнувшись носом в подушку, и женщина встала. Выйдя из комнаты, она зажгла свечу и посмотрела в зеркало. Не то, которое ей являлось в кошмарах.
И встретилась с глубоким взглядом фиолетовых глаз.
«Я должна проснуться. Я должна проснуться. Это всего лишь кошмар»
«Да, дорогая, это кошмар. Это наш общий кошмар»
«Уйди! Я – не ты!»
«Конечно, одна из нас уйдет. Та, что слабее»
«Я не сдамся! Я боролась за свое счастье»
«Да неужели?»
«Да…»
«Я тоже пожелала, дорогая. И мое желание тоже исполнится»
«Нет…»
«Да…»

Глядя в зеркало утром, Трисс не понимала, что происходит. Она изменилась. Она видела прекрасную женщину с бледной кожей, черными волосами и восхитительными фиалковыми глазами. Трисс пропала.
- Ты сегодня особенно восхитительна… - ведьмак наклонился и поцеловал чародейку в шею. Та смотрела в зеркало – и увидела довольную и злую усмешку на лице отражения.
- Не прикасайся ко мне! – вскочила волшебница. Геральт уставился на нее удивленно.
- Трисс, последние дни ты сама не своя!
«Метко подмечено, подруга?»
«Исчезни!»
«Исчезнешь ты. Сегодня. Живи свой последний день»
- Геральт, меня хотят убить.
- Кто? – подобрался мужчина.
- Она.
- Трисс…
- Ты мне не веришь? Никто мне не верит! – Женщина вскочила на ноги и выскочила в коридор, но уже там поняла, что ее тело ей не подчиняется.
«Конечно. Не могу же я позволить тебе, ну например, поранить МОЕ тело?»
«Это мое тело!»
«Это конец»

Этой ночью знакомая фигура вошла в тело Трисс и провела рукой по зеркалу, будто вытирая пыль. Трисс понимала все, что происходит, но поделать уже ничего не могла. Она жила только мыслью, что и душа ее противницы так же мертва как и ее собственная.

…Раннее утро.
- Геральт?
- Ммм?
- Ты меня любишь?
- Ты обязательно хочешь это услышать?
- Ты же знаешь, что да.
- Конечно люблю. Больше жизни люблю, Йен.